На самом деле, я сейчас даже не уверена, что тогда - я смотрела дюрарару онгоингом - меня так же крыло, как сегодня.
Девятнадцатая серия второго сезона - в сердце, в печень, в мозг и в позвоночник. По всем фронтам. От всей души.
Остатки меня раскидало по всем углам мелкими-мелкими кусочками.
I'm literally dying.
Эта серия настолько... настолько, что даже Аоба не выбесил меня. Потому что он был на своём месте и именно таким, каким он должен быть.
Я в восхищении. Автор умеет создать персонажа, которого ты возненавидишь всем сердцем, до самой глубины души, и подать его так, что ты всё равно будешь восхищаться. Ненавидеть и восхищаться.
Автор. Перестань. Хотя нет, продолжай.
'
И взгляд Масаоми.
И осознание Масаоми.
И Микадо... Наконец-то, Микадо. Мне не нравится то, что из него получается, но из него получается что-то. Живое. Наконец-то.
Я считаю, он нахватался вредных привычек от Уокера. Ну там, юный поджигатель, все дела.
И все фигуры расставлены на места снова, только их намного, намного, намного больше, чем было в первый раз, чем было во второй раз... Теперь всё совсем иначе, но в то же время так же.
Ещё больше новых персонажей.
Шинра и Селти... Я плакала. Всё ждала, когда закричит и заплачет Селти, но она даже этого не может. Просто не может. До чего было больно.
Всё просто ужасно. И с переводами ранобэ всё даже ещё ужаснее, а я между прочим готова опять сутками зачитываться, продираться сквозь вотэтовсё и гореть, гореть, гореть.