Деанон первый, легальный

[earlbird]

Вы бы слышали мой ор от этой плашки
Профессионально поджигаю пернатых с какого... 2012? ДЕЛО СЕРОСТИ ЖИВО, НИКОГДА НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ

Ну а вообще вышло как-то так. К сожалению, только так. В моей голове ещё стопицот дабихоксов, но давайте по-чесноку - хрена лысого я до них доберусь, лохчмо днище ебаное

И ну хз, что бы я тут делала без Сирин вообще (как обычно, впрочем). Так что да, спасибо за терпение, за поддержку, за пинки, за вотэтовсё

Название: Сомнительные решения
Автор: Птица Граф
Бета: Сирин - птичка певчая
Размер: миди, 4070
Пейринг/Персонажи: Даби/Ястреб
Категория: преслэш
Жанр: ангст, немного юмора, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ястреб прекрасно знал, кого ему хотелось видеть прямо здесь и прямо сейчас, перед кем он был бы не прочь распушить перья и посветить лишний раз пусть и кислой, но всё равно симпатичной рожей. Он мысленно отнекивался, клеймил идею как абсолютно бредовую, абсурдную и контрпродуктивную — ему спать хотелось, а не гостей принимать, — но полный пафоса, соплей и закрученных речевых оборотов текст сообщения потихоньку набирал. Это всё равно не должно было сработать ни в одной из Вселенных.
Но сработало.

Мировая практика показывала, что от бессонницы можно избавиться. Но, в случае одного конкретного Ястреба, это благословение длилось недолго — а потом она вернулась и объявила войну. Он уже проходил через это в детстве, будучи ребёнком со скоростной причудой и знатной долей СДВГ в придачу, он был счастлив, перестав быть этим ребёнком, а теперь он должен был страдать снова, по полной программе: от отсутствия сонливости как таковой, до непроизвольных мышечных сокращений, выдёргивавших его из благословенной дрёмы едва организму удавалось, наконец, расслабиться. Его мозг играл против него же, считая, что если оно не двигается — то оно умерло, и посылая панические сигналы по нервам; выдавая спутанные мысли торопливыми автоматными очередями, гоняя их по кругу и заставляя выделывать всевозможные фигуры высшего пилотажа. Он снова, как когда-то, стал слишком быстр даже для самого себя, с одной только разницей: детство кончилось. Теперь он входил в топ-2 героев Японии и не мог себе этого позволить. Говорила ему мама, что двойная жизнь и игры в шпионов не доводят до добра…

Шутка, конечно. Ничего такого никакая мама ему не говорила, он сам додумался, своими мозгами. Только вот на практике свои соображения применить так и не смог, при первом же удобном случае согласившись на сомнительную правительственную авантюру. И кто ему теперь виноват?..

До свидания, кофе, привет, седативные и снотворные. Ну и алкоголь. Пара банок пива вечерком, чтобы расслабить вечно напряжённые мышцы и максимально утяжелить веки. Заставить организм спать. Дремать, хоть немного, хоть иногда — ему очень нужны были силы, чтобы воевать на два фронта, не говорить лишнего, придумывать правдоподобные легенды, сохранять видимость и просто банально не путать берега. Оставаться живым.

Небольшая неприятность с алкоголем заключалась только в том, что по неосторожности легко было переборщить, а ещё на дне первой банки Ястреб нашёл мысль, будто картина «уныло пьющий в одиночестве герой» слишком грустна, чтобы быть правдой. Грустных вещей он не переносил на дух — даже (особенно) если этой грустной вещью был он сам.

— Take your broken heart, make it into art, — пробормотал он себе под нос, беря в руки телефон с твёрдым намерением хоть что-то сотворить с невыносимостью своего бытия. Только вот что сделать конкретно?.. Разослать слезливые сообщения всем своим бывшим? Присесть на уши кому-нибудь достаточно скромному и воспитанному, чтобы не нарваться на брошенную трубку? Устроить виртуальную попойку по видео-чату с кем-нибудь, достаточно лёгким на подъём и не задающим неудобных вопросов?.. Ястреб задумчиво листал список контактов, не чувствуя воодушевления ни от одной идеи и не задерживаясь ни на одном имени. Скучно. Глупо. Совесть не позволит. Этот спит уже. С тем сегодня виделись. Эта слишком шумная и сама кому угодно на уши сядет…

Весь процесс сопровождался гнусным хихиканьем мерзкого внутреннего голоска, подсказывавшего, что на самом деле Ястреб прекрасно знал, кого ему хотелось видеть прямо здесь и прямо сейчас, перед кем он был бы не прочь распушить перья и посветить лишний раз пусть и кислой, но всё равно симпатичной рожей. Ястреб мысленно отнекивался, клеймил идею как абсолютно бредовую, абсурдную и контрпродуктивную — ему спать хотелось, а не гостей принимать, — но полный пафоса, соплей и закрученных речевых оборотов текст сообщения потихоньку набирал. Это всё равно не должно было сработать ни в одной из Вселенных.

Но сработало. Неожиданно его «подходящая ситуации и настроению» компания действительно заявилась прямо к нему на порог, своими собственными ногами, в перерыве между второй и третьей. Усмехаясь этак поганенько и настороженно стреляя по сторонам пронзительно-голубыми глазами в поисках малейшей угрозы. Ястреб настолько удивился, что едва не захлопнул дверь перед самым его носом, чуть не выплюнул подскочившее к горлу и истерически забившееся сердце, и всю дорогу от прихожей до гостиной молча пятился, не спуская с гостя глаз. Тот деловито заглянул во все комнаты, оставляя за собой цепочку грязных следов, высунул нос на балкон, но во всей квартире после беглого осмотра не нашлось ничего страшнее слегка захмелевшей птицы.

— Алкоголь — вижу, — наконец, цепкий взгляд задержался на батарее пивных банок, расставленных в боевом порядке на кофейном столике, затем скользнул по застывшему в странной гримасе лицу Ястреба. — Отчаяние вижу тоже. Где обещанные слёзы?

— Так ты ж пришёл, чего мне теперь рыдать. Неужели из моей поэмы тебя только это и задело? — Ястреб хмыкнул, нервно пытаясь припомнить, что из сочинённой простыни текста успел отправить, а что только собирался, и старательно отпихивая от себя лёгкое, но навязчивое беспокойство. Мало того, что Даби вообще появился, так он ещё и сделал это пугающе быстро. — Больной ублюдок. Я даже не успел унизиться мольбой о том, чтобы ты пришёл и составил мне компанию.

— Можешь прямо сейчас унизиться слёзной благодарностью и поползать передо мной на коленях. Я, так и быть, даже снисходительно поглажу тебя по головке, если справишься достаточно хорошо, — к узору из грязи на ковре добавился новый виток, когда Даби протопал к дивану и хлопнулся рядом с Ястребом, попутно очень ловко выцепляя початую банку пива у того из рук. Ну конечно.

Пошутить про то, чем ещё можно вполне успешно заниматься, стоя на коленях, хотелось примерно с такой же силой, как сунуть лохматую башку Даби под руку и сказать — гладь, а потом спасаться бегством на балконе. Вместо этого приходилось выбирать для комментариев более безопасные вещи.

— Я туда поплевал, вообще-то.

Издевательски изогнутая бровь буквально кричала «что это ещё за детский сад, Ястреб?», но лучше так, чем начинать вечер с шуток ниже пояса и высказывать вслух вещи, которые могли быть приняты как руководство к действию. Видит бог, он был недостаточно пьян для этого.

Смутиться — означало проиграть, поэтому он напустил на себя самый уверенный вид, надеясь, что его перемещение на подлокотник дивана не будет воспринято как отступление. Не хотелось терпеть насмешек больше необходимого и пускаться в вынужденные объяснения, что он всегда старался занимать место напротив собеседника, чтобы держать его в поле зрения и не крутить бесконечно головой. А никакой дополнительной и достаточно комфортабельной мебели специально для этих целей в его доме, увы, не водилось. В угоду свободному пространству, разумеется.

Даби отсалютовал ему банкой и сделал пару больших глотков, как испытывающий сильную жажду и наконец дорвавшийся человек. А может, он просто пиво любил — по выражению его лица довольно сложно было хоть что-то понять. Ястреб не в первый раз за время их знакомства удивился про себя тому, как практически в любой обстановке ему удавалось выглядеть хозяином положения. Вот он явился на заведомо вражескую территорию, судя по первоначальному поведению — явно ожидая засады, и вот уже чувствует себя как дома. Развалился вольготно, ногу на ногу закинул, будто все вечера тут проводил. Дьявол, как вообще обычный диван мог быть настолько человеку к лицу?..

Ястреб же явно чувствовал себя не в своей тарелке. Мало того, что присутствие злодея на его территории, в его родных четырёх стенах, оказалось делом неожиданно волнительным… нет, он прекрасно понимал, что его дом вряд ли всё ещё можно было считать его крепостью и что Лига давно раздобыла всю интересующую их информацию, но иллюзия защищённости ему нисколько не мешала. Так он ещё и вынужден был признаться хотя бы самому себе, что ему было приятно. Даби пришёл по его просьбе, пусть даже и многословной, бестолковой, обёрнутой в иронию и яркие фантики — прямо как он сам.
Даби принёс с собой резкий, едкий запах сигарет, которым был пропитан насквозь и который оставит после себя ещё минимум на пару дней. Принёс вечернюю прохладу и капельки влаги на волосах и плаще — как ходячий прогноз погоды; там, снаружи, тихо и незаметно начался дождь. Но даже это не объясняло, где, во имя всех святых, он умудрился так испачкать обувь в большом, светлом, чистом городе.
Что-то подсказывало Ястребу, что в действительности он не очень хочет знать ответ на свой вопрос.

— Ну и? Ты так и будешь молчать и пялиться, или скажешь уже, что тебе от меня нужно?

От неожиданности он чуть не подскочил. Парадоксальным образом его мозг сделал две взаимоисключающие вещи: сосредоточив все мысли на сидящем здесь, прямо перед ним, на его диване человеке, одновременно заставил Ястреба фактически забыть о его присутствии, о том, что он в любой момент мог заговорить, что он не просто картинка или плод дурного воображения.

— Чувак, расслабься, нельзя всё время думать о работе, — судя по тону, расслабиться в первую очередь было бы неплохо ему самому. — Написал же чёрным по белому, цитирую: «с целью заглушить душевную боль посредством обильных возлияний». И, возможно, пособачиться, потому что в какой-то момент ты меня однозначно выведешь… Начнётся драка, прибегут соседи, вызовут полицию, а я им скажу — я и есть полиция.

— Погоди, погоди, я не готов к влажным геройским фантазиям, — притворно — а может и очень даже по-настоящему — ужаснулся Даби, снова прикладываясь к банке и напоминая, что Ястреб вообще-то самым вопиющим образом остался без выпивки. Тянуться было лень, но зато у него были перья… много перьев.

— Ой, да что ты можешь знать о влажных геройских фантазиях, — фыркнул он под успокаивающее шипение пенного, мысленно отмечая, как Даби напрягся, реагируя на использование рядом с ним причуды. А ведь на лице ни один мускул не дрогнул.... поди войди к такому в доверие. У этих правительственных шишек точно с головами не в порядке.

— Могу назвать несколько своих предположений. Но смотри, понравится ещё — и обратного пути уже не будет, — уголок его рта пополз вверх в усмешке, кожа начала натягиваться. Ястреб малодушно отвёл взгляд, но его всё равно передёрнуло. — К слову, для героя номер два ты ужасно ленивая курица.

— Отлично, у нас намечается прогресс! Ты перестал называть меня пернатым и перешёл на конкретику, осталось только угадать правильно. Давай, начинается на «я», заканчивается на «стреб», ничего сложного, попробуй.

Даби его тирадой не впечатлился совершенно, только выражение лица стало ещё более невыносимо самодовольным. А вот взгляд не изменился — долгий, тяжёлый, будто неживой, абсолютно не соответствующий ни его поведению, ни ситуации:

— Мог просто попросить по-человечески, а не разбрасываться перьями.

— Любишь, когда тебя просят?

— Особенно если это один из сильнейших героев Японии. Очень поднимает настроение.

Ястреб от этого его взгляда нервничал, слишком уж тот был цепкий, колючий, пристальный. Оценивающий. Не успеешь моргнуть — залезет прямо под кожу и наизнанку вывернет. Он стабильно не знал, как вести себя с людьми, умеющими так смотреть. Ему хотелось спрятаться. Ну или хотя бы начать безбожно огрызаться.

— Пункт «пособачиться» уже прямо не за горами, я чувствую, — он ссутулил плечи, поболтал пиво в банке и мрачно вздохнул.

— Сколько у тебя соседей, говоришь?

— Поясни, чем вызван твой вопрос, — Ястреб приподнял бровь.

— После «пособачиться», если я правильно помню план, должна начаться драка, — в кои-то веки, Даби не стал искать отговорки или переводить тему. Очень любезно с его стороны. — Меня интересует потенциальное количество жертв. Я, видишь ли, считаю.

— На этом этаже кроме меня никто не живёт… И ты что, серьёзно считаешь трупы?

— По возможности, да.

— Гонишь.

— Нет.

— Больной ублюдок.

Вместо очередного подтверждения Даби просто щёлкнул пальцами — бинго — и опрокинул в себя остатки пива. Несколько раз резко дёрнулся кадык, а следом за ним дёрнулся и Ястреб — он много дерьма в жизни повидал, но куски сожжённой, омертвелой кожи на живом человеке занимали почётное место в топе самых отвратительных вещей. Особенно когда эти куски держались на металлических скобах и честном слове.

— Это уже второй раз за вечер, и всё ещё ни разу не прозвучало как оскорбление, — Даби довольно хмыкнул и откинулся на спинку дивана. Из кармана плаща появилась мятая пачка сигарет, по пальцам забегали голубые искорки.

У Ястреба скрутило жгутом внутренности, когда кончик сигареты затлел алым и Даби сделал первую затяжку. Это исключительно из-за новой порции дыма, и ни от чего другого. Точно не от того, что смотреть на него было просто физически больно, и точно не от осознания недостатка злости на этого маньяка-пиромана, по-настоящему убивающего людей и планирующего бог весть что со своей Лигой. Которой, если всё пойдёт хорошо, предстояло стать и его Лигой на неопределённый промежуток времени.
Ну почему именно Даби? Почему вообще и почему… сейчас? Чем ему свои-то не угодили? Глупо? Скучно?.. Та же Мируко прискакала бы за считанные минуты, и была бы намного приятнее глазу и спокойнее — сердцу. Надёжнее. Безопаснее. Подоткнула бы ему одеялко, если бы он таки заснул в процессе попойки...
Если бы эти вопросы ему задал сам Даби, Ястреб легко накрутил бы историю о сломавшемся герое, предпочитающем своим собратьям общество отъявленного злодея. Мол, сил нет больше терпеть опостылевшие рожи, кругом лицемеры, а со злодеев — что с них возьмёшь? Они хотя бы честны в своём злодействе. Невпечатлительный мистер айсберг вряд ли купился бы и отпустил бы сотню саркастичных комментариев, но в глазах Лиги это должно было смотреться неплохо.

А вот перед самим собой ему оправдываться было нечем. Отговорка про «просто работу» потеряла смысл давным-давно, когда он сам себя поймал на том, что как бы противно ни было, не смотреть у него не получалось. Не думать о том, что когда-то это лицо было если и не красивым, то весьма симпатичным — до тех пор, как что-то катастрофически пошло не так. Его взгляд лип к Даби, как репейник, как магнитом притягивался к чёрным вихрам, к швам и шрамам. Даби не мог этого замечать, но ничего не делал и никак всё это не комментировал, и порой Ястреб не знал, что ужасало его больше — продолжающееся молчание или то, что он мог сказать.

Это всё от одиночества и необходимости постоянно вариться в самом себе. Его поставили в такое положение, что он не мог довериться вообще никому, а бессонница лишила его возможности доверять даже своему собственному организму. Пару месяцев назад Ястреб запросто мог бы сказать, что сама жизнь готовила его именно к этой миссии, но сейчас, с высоты своего опыта, он понимал, какая это была неприкрытая и наглая ложь. К такому дерьму его не смогло бы подготовить ничто и никогда.
Всё, что он делал — это принимал сомнительные решения. Сомнительные решения, возможно, были именно тем, что могло либо сыграть ему на руку в долгосрочной перспективе, либо окончательно закопать его шансы и его самого на два метра под землю.

— Размышляешь над своим ужасным поведением? Для героя ужасным, конечно, в моём мире всем насрать, что и как ты делаешь, — вся совесть Даби уходила только на то, чтобы не сыпать пеплом на и так уже испачканный ковёр. На буквально грозящую расползтись по швам ухмылку после такого подвига совсем ничего не оставалось, а лучше бы наоборот.

— Хотел бы, но замаливанием грехов я обычно занимаюсь, летая над городом. Ближе к небу, ближе к богу, вот это всё, — Ястреб хмыкнул, пошевелил крыльями с трудом сдержал зевок. — Хм, а ты согласишься со мной полетать, если я пообещаю не сбрасывать тебя с высоты?..

Резкий, кашляющий звук, который издал Даби, меньше всего походил на смех, но от всего остального отличался даже ещё больше. Ястреб моргнул. Ему предлагалось смириться с мыслью, что Даби не сдержал смешок? Проще было списать всё на слишком богатое воображение.

— Ты ведь отдаёшь себе отчёт, что я прекрасно вижу, как ты скрестил пальцы?

— Да? Вот неловкость-то. Ума не приложу, как так вышло, — невозмутимо прогудел Ястреб, уткнувшись носом в свою банку.

Ему не показалось, что что-то отличалось сегодня. С Даби было как будто проще разговаривать — именно разговаривать, а не обмениваться колкостями и не выяснять в очередной раз, кто, кого и с чем прокатил. Ястреб, конечно, сам смягчил свои острые углы выпивкой, но и со стороны Даби шло значительно меньше агрессии. Это что получается, у него действительно бывало временами хорошее настроение?..

Мысль цеплялась за мысль, вопрос — за вопрос. Он не успел остановить себя и бездумно выпалил:

— Что-то ты больно добрый сегодня, с чего бы?..

— Увидишь завтра в утренних новостях, не буду портить сюрприз.

Ястреб тоже умел смотреть, запоминать детали и анализировать. В том числе из-за этого его и выбрали делать то, что он с упрямством суицидально настроенного барана делал уже несколько месяцев. Даби. Человек с чрезвычайно сильной огненной причудой. Настолько сильной, что в большинстве случаев даже просто стоять с ним рядом было некомфортно, а пару раз, когда их встречи выпадали на непогоду, Ястреб видел, как дождь испарялся прямо с его кожи.

И этот человек, только придя сюда, стряхивал капли влаги с плаща и волос?..

Любопытство, говорят, не порок. Почему-то Ястребу вспомнились таблички, которые обычно развешивали в зоопарках — мол, не суйте руки в клетки к диким животным.

Он их с детства игнорировал.

Даби среагировал моментально, стоило только костяшкам пальцев Ястреба мягко-мягко коснуться его скулы. Перехватив запястье железной хваткой, он взвился на ноги, и всё веселье слетело с него, оставив только ощетинившиеся иголки. Взгляд в одну секунду сделался совершенно диким, но, когда никакой атаки не последовало, снова остепенился — только стал колючим и требовательным.

— Ты холодный, — спокойно сообщил Ястреб, бесстрастно глядя ему в глаза снизу вверх и стараясь даже в мыслях не допустить ни одной панической нотки, хотя поначалу, если честно, немного струхнул. Адреналиновая волна прокатилась по телу, и от нервного напряжения заныло между рёбер.

— А тебе, видно, жить надоело, — процедил Даби сквозь зубы, сильнее сжимая пальцы и ближе к коже подпуская жар. Пламя не появилось, но мысленно Ястреб приготовился к тому, что кроме синяков ему придётся иметь дело ещё и с ожогами.

— Поэтому ты такой спокойный? — примерно как удав, сожравший кроличье семейство, и умиротворённо переваривающий свою трапезу. Только удавы, в отличие от Даби, становились практически безобидны до тех пор, пока снова не проголодаются. — Потому что причуда не сбоит?

— Мне даже пальцами не нужно щёлкать, чтобы всё здесь, включая тебя, превратить в пепел, и никакая супер-скорость не спасёт.

— Скольких ты добавил на свой счёт сегодня? — не то, чтобы ему было действительно интересно. Вряд ли количество имело хоть какое-то значение. — Как часто происходят сбои? Посчитать по периодичности инцидентов с твоим участием?

— Заголовки получатся отличные. «Герой №2 убит Лигой Злодеев в своём собственном доме». Новая волна ненависти, паники…

— ...твоё лицо на всех экранах и огромная награда за голову.

— Она и так немаленькая.

— Я для вас живым полезнее. Шигараки тебя за такой провал дезинтегрирует.

Он рисковал, упоминая Шигараки — это могло сработать, а могло наоборот подлить масла в огонь. Даби зыркнул на него так злобно, что у Ястреба волосы на затылке зашевелились, но, вроде, пронесло. Зверское убийство самого популярного героя Японии откладывалось на какой-нибудь условный следующий раз. Даби, весь такой из себя непредсказуемый, мог конечно вспыхнуть и устроить ад на земле в любой момент, но их взаимные планы друг на друга стоили чуть дороже, чем одно или даже парочка прикосновений.

— Если хочешь что-то спросить — открой рот и спроси, а не суй свои руки мне в лицо, — наконец проворчал Даби, перестав сверлить Ястреба испепеляющим взглядом и затоптав упавшую на ковёр ещё в самом начале разговора сигарету. — Это так удивительно, что у причуд бывают побочные эффекты? Никогда не приходилось с ними справляться?

Ястреб очень выразительно фыркнул. Весь этот вечер был одной большой одой тому, как он пытался справляться с побочными эффектами не только причуды, а всего своего образа жизни в целом. Глотая таблетки, запивая их алкоголем и полируя словесными пикировками со связным Лиги Злодеев. Пахло рецептом успеха.

— Самого себя сжигать изнутри мне не понравилось, пробовал, — Даби окончательно успокоился и вернулся к своему привычному тону и выражению лица: нейтральному с ноткой превосходства и из-за некоторых особенностей как будто немного самодовольному. — Предпочитаю вместо этого жечь других. Нетипично для злодея, правда?

Конечно, Ястреб подозревал, что всё непросто было с этими ожогами: многие сильные причуды оказывались чересчур сильны для своих владельцев и порой выходили из-под контроля. До этого момента все его догадки и предположения крутились именно вокруг какого-нибудь несчастного случая, но что-то в словах Даби его зацепило и заставило посмотреть на ситуацию под другим углом. Что если он сделал этот сам с собой? Осознанно?.. Но на полпути передумал, или что-то помешало, или… К горлу резко подступила тошнота, и Ястреб шумно выдохнул. Вот они, все минусы богатого воображения.

— Чёртовы герои, — Даби скривился в ответ на тяжёлое молчание Ястреба. — Только намекнёшь на грустную предысторию, как вы тут же показываете мягкое брюхо.

Справившись с приступом дурноты, Ястреб поднялся на ноги, пару раз переступил на проминающемся под ним диване, чтобы обрести равновесие. С такой подставкой он сразу сделался выше и — кажется, впервые — посмотрел на Даби сверху вниз. Тот всё ещё крепко стискивал его запястье, считывая беспокойный, торопливый пульс, но вторая рука была свободна, и Ястреб медленно, будто спрашивая разрешения, потянулся к нему.

— У тебя что, руки лишние? Или они как перья — за день новые отрастают? — иронизировать Даби мог сколько угодно, это Ястреб был вполне в состоянии пережить. Куда больше значило то, что он не отодвигался, не принимал никаких контрмер, не отводил взгляд и не разжимал пальцы.

Второй раз за вечер Ястреб коснулся холодной щеки, медленно и осторожно провёл линию вдоль шва:

— Болит?

Свободная ладонь Даби жёстко легла ему на шею, заставляя пригнуться — лицом к лицу, слишком близко к пронзительным голубым глазам, к злому, жестокому оскалу:

— Давай договоримся, м? Руки мне в лицо совать, так и быть, можешь, если очень хочется, — Даби понизил голос почти до шёпота. — Только не кудахтай при этом.

— Какой коновал это сделал? — прикасаться к нему было жутковато, хотя умом Ястреб прекрасно понимал, что швы от этого никуда не поползут и лицо Даби ну точно не развалится у него под рукой. Даби был вполне себе функциональной единицей, а не музейным экспонатом, но дрожь от количества заклёпок на сантиметр кожи всё равно пробирала. — Неужели нельзя было поаккуратнее?

— Пернатый, в твоём возрасте стыдно уже должно быть верить в чудеса, — в голосе Даби на мгновение проскользнуло снисходительное сочувствие, как будто он разговаривал с умственно-отсталым ребёнком. — Причуда — не панацея, Бога нет, а Санта-Клаус — это твой переодетый папаша или любой другой незнакомый дядя по вызову. Если меня собрали именно так, значит, по-другому было нельзя. Конец дискуссии.

А вот этот укол был даже немного болезненным. Исцеляющих причуд статистически встречалось не очень много, все они были совершенно в другой лиге и каждая — на вес золота. Ястреб мало знал про их специфику, но если травмой Даби занимался человек, подобной силой обладающий, то всё должно было быть хорошо, а не… вот так?.. В каком же он был состоянии после этого своего несчастного случая или слишком далеко зашедшей драки, или нападения злодея, или попытки самоубийства, или чего там ещё могло с ним произойти? Перед внутренним взором Ястреба выстраивались вереницы потерпевших и погибших — сколько из было за его геройскую жизнь? — и в желудке постепенно разрастался обжигающе ледяной ком. Пострадавшие от огня всегда были для него самым душераздирающим зрелищем.

У него вообще с пожарами с самого детства были особые отношения. И с автокатастрофами ещё.

— Злишься, что кому-то может быть тебя жалко, даже несмотря на то, что ты маньяк-пироман-убийца с поехавшей крышей, отвратительными манерами и лицом франкенштейна? — у Ястреба мурашки бежали вдоль позвоночника от волнительной неизвестности — откусят ли ему сейчас лицо целиком или удастся отделаться только какой-нибудь его частью, — но язык всё равно болтал. Про ожоги больше не хотелось, но интересно было до икоты, и не только для себя, но и… для дела, конечно, про которое он ну ни на минуту не забывал нынче вечером.

— У этого франкенштейна есть смысл и функция. Жалость их обесценивает, а обесценивание портит мне настроение, — когда Даби говорил, его дыхание касалось губ Ястреба, и от этого было жутко некомфортно. Страшно хотелось двинуться уже… Но он пока не решил — от или к.

И всё это было написано у него на лбу во-о-от такими буквами.

— Совсем не умеешь пить, птица-тупица, — а Даби над ним издевался и щурился так ехидно, заглядывая прямо в душу — Две с половиной банки — и всё?

— Я не… — попытался было возмутиться Ястреб, но правда была в том, что он — да. Немного, но всё равно чуть больше, чем хотелось бы. — Это просто быстрый обмен веществ! Быстро пьянею, быстро отхожу.

— О, ну значит я ещё полюбуюсь на все оттенки стыда на твоём лице.

Пока Ястреб мялся, ломался и сомневался, Даби решил всё за него и сам подался немного вперёд. Этого вполне хватило, их и разделяла-то всего лишь одна никчёмная пара сантиметров.

Его поцелуй был неудобным, как и он сам; очень требовательным, жёстким, неприятным — от потрескавшихся сухих губ, от привкуса табака и готовой проступить от любого неосторожного движения крови, от того, насколько некомфортно горячим был его язык. Но противно тянущее напряжение между рёбер наконец отпустило и в голове наступила звенящая тишина. Где-то в затылке свербило смутное беспокойство из-за пугающей точности его последней реплики, но под таким напором у него не было ни малейшего шанса оформиться во что-нибудь более-менее осмысленное.

Ястреб даже не сопротивлялся ни мгновения, поддался сразу, только распробовать не успел — всё закончилось так же быстро, как и началось. Даби с привычной уже усмешкой похлопал его по щеке и стремительно отвернулся, доставая и закуривая новую сигарету.

— Не переживай, я никому не расскажу, что тебе понравилось, — Даби снова издал этот странный звук, то ли смешок, то ли кашель. — Если только ты не попрятал по шкафам сайдкиков, которые всё это время подслушивали.

У Ястреба на секунду похолодело внутри, пока он не вспомнил, что идея с засадой просто ему однажды приснилась и никого лишнего в его квартире на самом деле не было — кроме одного очень своенравного и мелкомстительного злодея, методично и аккуратно отравляющего его жизнь по его же, Ястреба, приглашению. Он прямо в эту самую минуту проваливал все свои миссии-предназначения с таким треском, что и в Токио наверняка слышали.

Отсутствие в жизни сна влекло за собой много неприятных последствий, в том числе — присутствие Даби. Или это присутствие Даби влекло за собой отсутствие сна?.. У Ястреба в голове всё перемешалось, а потом ещё и перевернулось вверх тормашками; причины и следствия ухватили друг друга за хвосты и превратились в вечного Уробороса, пожирающего себя самого.

Он открыл было рот, чтобы что-нибудь возразить, но не нашёлся и просто махнул рукой. Лучше уж было промолчать, чем признаться, что ему не хватило.